Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
Подход Романа Дмитриева к искусству отличается индивидуальностью и, мягко говоря, особым авторским взглядом. Он творит стихийно и в разных направлениях, его комиксы выставлялись в московском «Винзаводе», а документальный фильм Lost Boys, где он стал одним из главных героев, получил специальный приз международного фестиваля «Флаэртиана» . Кроме того, Рома создаёт коллажи, пишет стихи и сейчас снимает новый фильм. Мы попросили Романа подробнее рассказать о своём творчестве.
Это документальный фильм о поколении людей, родившихся в восьмидесятые и выросших в девяностые без какой-либо идеологии. Там четыре героя: музыкант-барабанщик, художник, режиссёр и поэт, которого играю я. Режиссёр самой картины, Варвара Обросова пыталась по ходу съёмок разобраться, кто из нас имеет сложившееся мировоззрение и чёткую жизненную позицию, а кто пустой и следует принципу «высказывания ради высказываний» — получилось 50 на 50.
Я боюсь, что мне придётся всё время думать о сложившемся образе и с поправкой на него жить.
Фильм получил спецприз на «Флаэртиане», его показывали в мультимедийном центре РИА-Новостей, но я,честно говоря, его всё ещё не видел. Поехал за диском и в последний момент испугался: это же документальное кино, взгляд со стороны на меня настоящего. Я боюсь, что мне придётся всё время думать о сложившемся образе и с поправкой на него жить.
Комикс по книге Жозе Саромаго «Евангелие от Иисуса» мы создавали вместе с моей женой Алёной, борода-пончик — это её идея. Вообще комиксы на религиозную тему создаются, в основном, для популяризации самой религии, мы же отталкивались от художественных ценностей.
Чёрно-белые стрипы (одна картинка — одна законченна история) были придуманы в автобусе, сначала сделал один, а затем целую серию. Некоторые из них в дальнейшем отпечатал на майках. Затем отправил работы на международный фестиваль «КомМиссия», и их выставили на Винзаводе.
Сейчас мы с другом Кириллом снимаем фильм. Я задумал его года два назад, затем оформил идею в виде заявки и отправил её на студию. Заявку не приняли, и мы решили снимать самостоятельно. Фильм будет о том, как два гопника решили создать гомункула по алхимическому рецепту Парацельса. Гомункул — это алхимический клон человека, выращенный из куриного яйца. Тема создания идельного прислуживающего тебе человека была очень распространена среди древних народов. К сожалению, подходящих гопников мы не нашли, поэтому играем сами. Вот недавно даже купили курицу и уже отсняли с ней часть сцен.
У меня нет такого, что «вот искусство, у него есть начало, есть история, и я хочу в неё вписаться». Мне доставляет удовольствие не результат, а сам процесс. Всё происходит спонтанно. Бывает, увидишь на остановке женщину с красным лицом и партаком в виде чаек и моря на плече, торгующую квасом, а около неё маленькую девочку — начинаются выводы из одного в другое, и завертелось. Конечно, часто фильмы, книги или чьи-то мысли оставляют во мне след. Ещё хорошо ездить в общественном транспорте.
Иногда делаю маски. Это одно из любимых равлечений. Когда-то я увлекался коллажами, создал штук тридцать. Это были вырезанные фотографии, скомпонованные по определённому принципу. Здесь важна сама динамика. В конечном итоге планировалось отвезти их в лес и развесить там, что я и сделал. Такое себе «помойное» творчество. Я особо не занимаюсь самопродвижением, просто делаю вещи и соглашаюсь на приглашения. Это не конвеер, я могу писать или рисовать каждый день, а могу раз в год. Приходится ещё жизнь жить, деньги зарабатывать.
Я очень рад, что искусство дошло до такой стадии развития, когда можно мериться самим концептом, когда главное — не предмет, а ощущение.
Когда я учился в школе, девочки из моего класса переписывали друг другу в альбомы стихи. Потом учительница устроила какой то конкурс поэзии, и эти девочки понесли ей свои стишки о любви. Я прочёл их, и понял, что смогу написать столько же за вечер — написал и выиграл конкурс. Потом мне стали попадаться тексты, которые не имели отношения к школьному традиционному пониманию поэзии. Долго никому не показывал свои стили, впервые читал вслух как раз в Lost Boys. Потом уже были перфомансы в «Интернетике», а больше всего мне понравилось в «Иллюзионе» — видеоряд, темнота, звук и его камерность создают особую атмосферу.
Я очень рад, что искусство дошло до такой стадии развития, когда можно мериться самим концептом, когда главное — не предмет, а ощущение. Современное искусство полностью сконцентрировано в области духовного. Главное, что воспевается само творчество, сам процесс. Это не значит, что я отвергаю академический подход, но в этих категориях я врядли смогу когда-либо существовать. Зачастую здесь как раз ценится материальное, именно техника, мастерство, и появляется вопрос: так же ли хорошо этот художник мыслит, как пишет?
