Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
Downtown продолжает беседовать с современными художниками в рамках «Арт-курса». Сегодня мы поговорили с Иваном Горшковым, работы которого выставляются как в Воронеже, так и в Москве. Иван – представитель Воронежского Центра Современного Искусства и неотъемлемая персона арт-среды города.
Я учился на художника, и изначально вектор был задан в эту сторону, благодаря отцу и его взгляду на мир искусства. В принципе, моя творческая биография начинается с 2008 года и связана с открытием галереи «Х.Л.А.М». Это было важное событие в моей жизни, которое придало импульс уверенности и мотивации. Я был работником галереи первый год её существования, смотрел на разных художников, беседовал с посетителями, в том числе и с жителями ближайших домов, которых возмущали провокационные выставки.
После долгих метаний и производства разнородной массы образов, я пришёл к тому направлению, которое решил развивать. Однажды я попал в больницу, и, пока там не было никаких отвлекающих факторов, решил сделать иллюстрации к стихам знакомого поэта. Делал я это с мыслью, что можно будет их никому не показывать и просто выбросить, но в результате получилось то, чем я занимаюсь до сих пор: полу-абстрактный экспрессионизм, комбинирование предметного и абстрактного.
Ключевая для меня тема – это тема парадокса и противоречия, неоднозначности в человеке. Я иногда начинаю работу заведомо плохо, чтобы потом выкручиваться и прийти к неожиданному финалу. Когда всё пошло не так, как я планировал, это интересно. Фрэнсис Бэкон делал что-то подобное, кстати, меня как-то с ним сравнивали.
Я много работаю со скульптурой, и это неразрывно связано с плоскими жанрами – рисунками, картинами. Интересная игра в том, чтобы использовать совершенно плоские рисунки в качестве эскизов к объёмным сложным скульптурам. Тут есть эффект неожиданности: я работаю не по чертежам, а так, как вынесет материал. Последнее время это железо: оно долговечное, прочное и удобное. Я пришёл к такому методу работы со скульптурой, в котором комбинирую вечные материалы, например бетон и железо, с чем-то невечным и разваливающимся буквально в руках – кусок тряпки, скотч, бумага.
Если говорить о творческом методе, то я пошёл по пути приятной работы и весёлого времяпрепровождения. Сварка выглядит как фейрверк. Купив сварочный аппарат, я с первых же дней был пленён красотой того, что происходит, и какими силами я руковожу. Всё дымит, горит, это же так романтично! Надеваешь маску, фартук, рукавицы, ты такой брутальный и смелый, у тебя куча инструментов, всё это грохочет. Ты как будто дирижируешь, направляя движение в скульптуре.
Прошлой весной была моя первая серьёзная выставка в Москве, на Винзаводе. Она называлась «Лесной Царь», куратором был Арсений Жиляев. «Лесной Царь» – это баллада Гёте о мальчике, умирающем в лесу на руках у отца. Мальчику видятся призраки, которые хотят его забрать. На идею для этой выставки меня натолкнуло переживание, испытанное в конце прошлой зимы, когда я пошёл в лес на закате, и включил на телефоне самый забористый брейккор. Когда сидишь в тёмном заснеженном лесу, просыпается русское мифологическое сознание, кажется, что коряги должны превратиться в кикимор, а гоголевские черти вот-вот полезут из-под земли. Я будто провалился в другую реальность, музыка и лес сделали своё дело: переживание было похоже на то, что видел мальчик в «Лесном царе».
Однажды мне пришла в голову мысль о тренинге на тему того, как выйти из творческого кризиса и депрессии. Нужно поставить себе задачу нарисовать или создать другими средствами образ, явно тебе чуждый, сделать так, как сделал бы твой антагонист. Сделать так мерзко и противно, как сам бы ты никогда не сделал. Это очень сложно, поскольку твой рассудок и твои руки непривычны к этому. В результате получается такое, к чему своим путём ты шёл бы очень долго, а тут можно рывком, усилием воли сделать прорыв. В результате такого тренинга понимаешь, как на самом деле твои возможности велики.
Есть предубеждение, что между классическим искусством и современным существует огромная пропасть. На самом деле между ними есть историческая и логическая связь, современное искусство вовсе не маргинально, в нём работают те же законы. Художник всегда думает в процессе работы и после неё. Один мой знакомый оперный певец заявил, что хороший вокалист должен иметь быстрый ум, и что, наверно, Брюс Ли был бы хорошим оперным певцом. Художнику тоже полезно иметь «быстрый ум» и думать над тем, что он делает. Когда кто-то говорит «Я положил мазок так, потому что был такой порыв души, мне так привиделось» – это отговорки. Все самые экспрессивные экспрессионисты, самые формальные формалисты, самые абстрактные абстракционисты очень много думали по поводу своей живописи.
Самое главное обвинение со стороны общественности в адрес современного художника – это то, что он просто провокатор, который с помощью скандала хочет потешить самолюбие и нажить денег. На самом деле хороший художник работает методично, последовательно, и за его работой всегда что-то стоит. У всех классиков той или иной эпохи за плечами – ангелы-хранители в виде предков, будь то античные скульпторы или Веласкес. У меня, может быть, и сам Бэкон.
