Городской туман. Выдержки из разговора с коренным москвичом Марком Боярским

У воронежских фотографов есть замечательные возможности и много места для работы в городе. Им незачем уезжать в Москву, куда все так стремятся. Почему бы, например, не сделать здесь свой проект, который можно продавать в столичные журналы? Тут на самом деле больше возможностей. В Москве много и постоянно говорят о том, что нужно уезжать на запад. Лично я знаю, что в Москве я нужен, есть ребята, которые нужны там. Но, например, в Лондоне, если объективно оценивать возможности, я в лучшем случае буду водителем трамвая, а если мне супермегаповезёт и я пробьюсь, то буду фотографировать свадьбы эмигрантов. Чем больше ты узнаёшь о мире, тем глубже ты можешь копать там, где твои корни.

В Москве есть интерес к регионам, но нужно что-то делать, чтобы он повышался, чтобы в регионах что-то происходило и это было видно, а ведь никто ничего не делает. Я запостил на фэйсбук «Хипстертест» и стал друзьям кидать, сказали — да, круто, потом увидели, что сделано в Воронеже, и дальнейших вопросов не последовало.

Фотоистория — это чья-то жизнь, запечатлённая на фото, чей-то мир, больше, чем фото, это трудно объяснить. Самый простой способ — найти простую семью на окраине. Ты живёшь с ними, снимаешь их каждый день и комбинируешь маленькие детали. Это нечто большее, чем то, что можно разглядеть с первого взгляда. Фотоисторией могут быть не люди — это может быть просто место. 

Фотоисторию можно снимать больше года. Большинство фотокниг как раз на таких базируются. Это может быть самиздат, который фотограф сделает в десяти экземплярах, напечатав их на домашнем принтере. Это и есть первая выставка, которую можно устроить, оставив книги в магазинах, кафе. В Москве очень много выставок проходит просто на улицах. Люди просто идут мимо и видят: вот бесплатная выставка — пойдём, посмотрим. Они смотрят, им нравится, они начинают интересоваться автором.

Нужно сделать нормальную маленькую кофейню, в которую люди будут приходить и узнавать друг друга. Это же первый шаг к Европе, когда ты приходишь в место, где тебя уже знают, или говоришь бармену: «Привет!» — и он тебе наливает кофе, потому что знает, что ты его закажешь. Вот чего хочется. Нужно больше приятных заведений, где будут собираться приятные люди. 

Пусть они будут немодные, и ты подумаешь: зачем они сюда пришли? Просто здесь будут те, кому нравится красивое, так будет воспитываться вкус, и они уже дома захотят иметь не уродливое, а красивое. И на улице всё больше будет появляться красивого, потому что люди уже перестают воспринимать уродство как норму. Дизайнеры, которые смотрят на уродство, делают такое же уродство, не только потому, что от них требуют такого, а потому, что у них глаз уже замылился.

В Воронеже легче поменять навигацию, здесь меньше улиц, меньше вывесок. Этот город легче приблизить к эстетически приятным европейским стандартам, и это стоит делать. Все улицы — со стандартными вывесками, где на синем фоне написано стандартным шрифтом. Пусть синий, но ведь бывает же вот такой синий и бывает другой, приятный. Шрифт бывает Arial, а бывает красивый. И сами названия можно писать не большими буквами, чтобы лучше было видно, а с заглавной и строчными. Нужны подписи на английском, чтобы туристу было легче ориентироваться. Ведь когда туристы приедут и тут будет всё для приятного и удобного пребывания, они же, когда вернутся, расскажут, что тут круто, тут понятно. И снова сюда поедут. И приедут другие.