Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
Downtown продолжает рассказывать про молодых и талантливых фотографов Воронежа. Герои рубрики «Портфолио» отвечают на вопросы, кто они, что и как снимают, и главное — зачем. В сегодняшнем материале одна история, которую мы публикуем без изменений.
«В этом тексте есть ответы практически на все поставленные вами вопросы, по крайней мере, внимательный читатель-зритель это поймёт»
В первую очередь необходимо сказать об одном важном моменте, непосредственно связанным с моей работой: она сначала интуитивна, а уже потом — сознательна (хотя последние полгода я как раз работаю над сокращением пропасти между этими двумя полюсами или, по крайней мере, пытаюсь перебросить навесной мостик между ними). Именно поэтому я отказался от формата интервью «вопрос-ответ» и сам решил строить каркас данного текста, с целью непоследовательно изложить отдельные мысли и факты, совокупность которых смогла бы послужить ключом к пониманию моей работы (это особенно актуально, ввиду того что мне самому всё это стало очевидным относительно недавно, и ввиду перспективы моей предстоящей в скором времени персональной выставки).
Во-вторых, мне хотелось бы провести параллель с одной всем известной (и весьма однообразной, впрочем, как и любой другой) человеческой профессией, которая формально (внешне) очень похожа на то, чем я занимаюсь. Это профессия золотоискателя, человека, пропускающего через мелкое сито в своих руках килограммы (а с годами и тонны) грязи, бесформенной тёмной массы, только лишь с одной целью — увидеть и извлечь мелкие блестящее камешки, отделить их от этой вязкой жижи.
В этом месте, конечно же, напрашивается вопрос относительно цели (внутренней составляющей) этой работы и её отличия от моей. Незамедлительно перейду к ответу (думаю, о внешней составляющей и сопоставлении инструментов золотоискателя — рук-сита и моих инструментов — глаза-фотоаппарата читатель поймёт без дополнительных пояснений).
Это сугубо личные, субъективные драгоценности, установка ценности которых и поиск какого-то практического применения не рассматриваются как цель работы, эти факторы находятся где-то далеко за пределами её системы.
Стремления золотоискателя вполне понятны, а результат работы исчисляется количеством найденных крупинок золота и курсом (стоимостью) грамма золота к доллару на момент времени, в который будет происходить обмен золота на деньги. В моём же случае это сугубо личные, субъективные драгоценности, установка ценности которых и поиск какого-то практического применения не рассматриваются как цель работы, эти факторы находятся где-то далеко за пределами её системы (хотя и не исключаются) и рассматриваются как вторичные (если не побочные).
Ещё один важный момент — у золотоискателя есть рабочее и нерабочее время, для меня же это состояние поиска перманентно, за последние четыре года я ни разу не расставался с фотоаппаратом, он всегда находится у меня в рюкзаке.
Основная цель моей работы заключается в создании альтернативной реальности, вселенной моего восприятия, каждая новая картинка — это ещё один кусочек «оттуда», ещё одна возможность заглянуть в замочную скважину, за намертво запертую изнутри дверь или в ночное окно дома, когда на улице уже тёмно-синие сумерки, а шторы по какой-то причине ещё не закрыли, и можно увидеть всё, что там, внутри, происходит, а если быть достаточно проворным — успеть поймать своим фотоаппаратом эту случайно ставшую доступной к созерцанию чужому глазу тёплую, залитую жёлтым светом сцену.
Понятно, что войти туда если и возможно, сама сакральность момента созерцания чего-то запретного потеряется (хотя это было бы довольно странно, постучать в окно к незнакомым людям и попросить войти). Нахождение внутри будет совершенно бессмысленным, между восприятием, ощущением этого и таким нехитрым действием находится метафизическая пропасть, вы попадёте просто в очередную комнату, похожую на сотни других, в которых вы раньше бывали.
Так вот, меня интересует тот самый момент между восприятием и попыткой вступить с ним в контакт, которая заведомо обречена на провал, мы можем находится либо в одном, либо в другом состоянии, либо между ними, но никак не в обоих, меня как раз интересует то самое, промежуточное. Мои картинки — лишь блестящие, разноцветные осколки этих состояний, состояний благоговения перед увиденным, как если бы это были осколки каких-то прекрасных ваз.
С одной стороны, какой смысл собирать кусочки от разных ваз, не имея возможности склеить их вместе и получить целую, изначально существовавшую до того, как её разбили, вазу; с другой стороны, даже собрав все кусочки от одной вазы и склеив их вместе, мы не получим целую вазу, ту, которой она была изначально, это будет просто склеенная из кусочков вроде бы целая на вид ваза.
В свою очередь, имея только один маленький осколок вазы, мы можем представить себе, какой она была до того, как её разбили и она стала кучей мусора, мы можем включить фантазию и представить себе куда более прекрасную, сверкающую лаком и исписанную изысканными узорами вазу, нежели ту, потрескавшуюся и мутную, которая получится у нас после ряда нехитрых манипуляций с кусочками и клеем...
Я уже достаточно много сказал, наверно даже слишком много, дополнительные комментарии излишни.
