Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
С работой патологоанатома связано много мифов и стереотипов. Главный из которых, что патологоанатомы — это сумасшедшие, которые только и занимаются тем, что вскрывают людей. На самом деле это не так. Чем занимаются работники морга и зачем молодой девушке работать с трупами. В тексте описывается, что происходит с человеком после смерти — оценивайте здраво свои силы.
UPD: по просьбе героя редакция сделала историю анонимной
В детстве я была на очень многих похоронах и всегда к смерти относилась спокойно. Я никогда не смотрела «Доктора Хауса» и другие сериалы о медиках, но все равно в школе всем говорила, что стану патологоанатомом. В ответ надо мной смеялись и спрашивали: «Что твои дети будут говорить одноклассникам? Что мама — патологоанатом? Фу, так неправильно». Когда я поступила в медицинский, то меняла свое мнение несколько раз. Например, на 5 курсе меня интересовала наркология, но когда начала заниматься в мужском наркологическом отделении, то разочаровалась. Мне показалось, что нет никакого лечения ни то что от алкоголизма, даже шизофрению не вылечить. Мне стало обидно, что я врач, а помочь ничем не могу, поэтому я передумала становиться психиатром.
Во время учебы мне постоянно приходилось общаться с пациентами, поэтому уже тогда у меня было профессиональное выгорание. Когда в первый раз приходишь к человеку, который тебе рассказывает, что у него болит животик, ты за него переживаешь. А на старших курсах ты уже спокойно относишься, когда пациенты говорят о своих проблемах, настолько устаешь эмоционально от людей. К тому же мне всегда нравилось больше диагностировать, чем лечить.
Обычно люди мне говорят: «Ой, фу, ты вскрываешь? Тебе не противно?». А после вскрытия я очень часто иду и думаю: если сейчас на меня кто-нибудь посмотрит, он скажет, что сегодня я вскрывала человека. Естественно, родственники хотели, чтобы я была неврологом или кардиологом. Можно косметологом, который бы маме делал омолаживающие уколы. При этом нельзя сказать, что патологоанатом — низкооплачиваемая работа. Если ты специалист, можно зарабатывать хорошие деньги.
Морг — это не темный подвал, а очень чистое место с окнами, где тихо, спокойно и светло. Там нет нагромождений из историй болезни и кучи бумаг, как у других врачей — только стекляшки на столах. В зале, где происходят вскрытия, окна занавешены. А в комнате, где вырезают органы, можно сидеть возле открытого окошка и резать, пока люди мимо ходят.
Я постоянно думаю, если на меня кто-нибудь посмотрит, скажет ли он, что сегодня я вскрывала человека?
Патологоанатомы вскрывают тех, кто умер своей смертью: умерших дома, чтобы установить диагноз, и больных из стационара, чтобы понять, соответствует ли причина смерти истории болезни. При суициде или насильственной смерти труп отвозят к судмедэкспертам. Недавно из психиатрического отделения привезли мужчину. Я уже приготовилась его вскрывать, но приехали полицейские, оформили протокол и забрали его в судебку, потому что это был суицид.
Это стереотип, что патологоанатомы только и занимаются тем, что вскрывают трупы. На самом деле это только 5 % всей работы. А 95 % времени мы сидим с микроскопом и изучаем ткани. Причем проводим как посмертное исследование, так и исследование живых людей. Часто из онкологических диспансеров привозят опухоли, которые вырезают у больных, орган после удаления, плаценту после родов тоже отправляют к нам. Это что касается живых людей. А когда человек умирает, нам привозят его тело. Врач осматривает и берет набор кусочков органов, чтобы все исследовать. Их он кладет в формалин и через несколько дней, когда все это будет плотненькое, нарезает на мелкие кусочки и делает из них «стекла» (препараты). И потом наступает эти 95 % работы, когда ты просто сидишь с микроскопом и изучаешь каждый орган. Плюс помимо того, что вскрываешь и рассматриваешь под микроскопом, узнаешь историю болезни умершего: какие болезни, операции у него были, чтобы верно определить причину смерти. Патологоанатом должен разбираться во всех болезнях, видах опухолей, которые все абсолютно разные. Им нужно знать намного больше, чем другим врачам.
Когда труп привозят, сначала ему разрезают кожу от горла до лобка, отпиливают грудную клетку и снимают. С трупом надо аккуратнее обращаться, иначе ему можно что-то сломать. Кости пилят обычной листовой пилой, не электрической. Затем все органы вместе вытягиваются за язык, все весит 20-30 килограмм, поэтому их сложно поднять — нужно быть крепкой. Органы вынимаются, раскладываются на столе и отдельно рассматриваются и изучаются: отрезаются кусочки, щупаются, нет ли где-то узелочков или новообразований. Я замечаю, что все люди по строению похожи. Но все разные внутри в плане формы органов и цвета. Нам один врач сказал, что нужно изучить колористику, чтобы точнее ставить диагнозы.
Обычно люди мне говорят: «Ой, фу, ты вскрываешь? Тебе не противно?».
Как-то раз к нам привезли парня с шизофренией. Он был сильно истощен, но в его организме было много лишней жидкости. Ты стоишь половничком вычерпываешь и считаешь, сколько там миллилитров. Было очень много, почти 7 литров. Но больше меня удивило, что его мозг, мозг шизофреника, ничем не отличался от мозга здорового человека. Я тогда стояла и думала, что говорят: «У него в мозге проблемы». А потом подумала, что вдруг психиатрия — это заболевание души. А что такое душа? И понеслись размышления.
На первом вскрытии смотришь на труп, как на человека: я схватила его за руку с мыслью «как это, сейчас человека буду резать». Тогда было тяжело, а сейчас уже просто копаешься на автомате. Сейчас мне только физически тяжело вскрывать: чтобы разрезать кожу и отпилить грудную клетку, нужно приложить много силы. После первого вскрытия я как будто вышла из зала: мокрая, уставшая и голодная. Нужно набить руку.
Раньше у меня были проблемы с кожей, но когда я пришла в морг, все стало намного хуже. Вообще я работаю в инфекционном отделении, и к нам поступают люди с ВИЧ, гепатитом, туберкулезом и другими инфекциями. Здесь большая вероятность заразиться, но главное не подцепить то, что не лечится. От трупа можно заразиться ВИЧ: среди патологоанатомов есть такие случаи, но чаще заболевают хирурги. Туберкулез и гепатит считаются профессиональными болезнями всех врачей, которые работают с кровью, в том числе патологоанатомов. Но я просто не думаю о том, что тоже могу чем-нибудь заразиться.
На первом вскрытии смотришь на труп, как на человека: я схватила его за руку с мыслью «как это, сейчас человека буду резать». Тогда было тяжело, а сейчас уже просто копаешься на автомате.
Есть же стереотип, что в психиатры и патологоанатомы идут только ненормальные. Меня, конечно, называли странной, но не настолько. Многие были удивлены моему выбору. В основном в морге работают мужчины за сорок лет и женщины за тридцать. Мужчины довольно открытые и общительные, а вот женщины не любят контактировать.
Я для себя стресса не чувствую, мне наоборот нравится, я расслабляюсь. Единственное только — я бы не хотела работать детским патологоанатомом. Однажды я попала на вскрытие 9-месячного малыша. Больше не хочу.
Санитары — особенные люди. Они помимо того, что зашивают трупы, еще их моют, готовят к похоронам, одевают. Как раз я решила посмотреть, что происходит после вскрытия. Санитар берет бритву, мыло и начинает брить труп, мыть ему голову. Вот лежит мужчина, мозг у него уже вынули, череп зашили, а санитар моет ему голову, умывает. Обращается с ним, как с живым человеком.
Есть специальные люди, которые занимаются бальзамированием, причем получают хорошие деньги. Но я бы не хотела этим заниматься. Одно дело, когда ты диагноз ставишь, а другое, что ты все из человека вынул и зашил его. Все, что мы вытаскиваем, потом складываем назад, просто уже в хаотичном порядке. И человек со своими органами в гроб кладется.
Меня всегда ругали мои друзья не из меда за цинизм. Когда подружка мне написала, что у нее умерла черепашка, я ей ответила: «Ну и что? И ты умрешь». Я имела в виду, что когда-нибудь потом, но она на меня обиделась. А недавно, когда другая подружка заболела, она постоянно грустная ходила. Я думаю, надо развеселить, и говорю: «Приходи ко мне, я посмотрю, чем ты там болеешь. Мне лучше видно». И она со мной неделю не разговаривала. За этот цинизм меня ругают знакомые и родители. Но я не совсем циничная, я очень животных жалею. Один раз шла и увидела котенка, которого переехала машина, и начала плакать. Просто если из-за каждого умершего человека переживать, то лучше не идти в патологоанатомы. К тому же я верю в судьбу, поэтому и к смерти отношусь спокойно.
