Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
Некоторое время назад в сети активно обсуждали ролик, в котором куча дворовой детворы лазает по гаражам, висит на турниках, ковыряется в грязи и прочими изысканными методами удовлетворяет свои развлекательные потребности. Обсуждение, понятное дело, сводилось к тому, что, мол, вот это, конечно, и есть взаправдашнее детство, а не пластиковый суррогат, которым оно подменилось в наши глубоко бездуховные времена. Вполне ожидаемо досталось «приставкам», «американскому кино», «интернету» и всему остальному, что традиционно зачисляется консерваторами в список «погубившего детство наших детей». Палка, лужа и разодранный мячик — вот, как выяснилось, залог вызревания здорового, полноценного гражданина.
В попытке постичь причинно-следственную связь между визитами в виртуальные Содом и Гоморру и обращением в приличного человека, я, разогнав накопившийся за годы жизни туман, обратился к глубинным слоям собственных воспоминаний. Нашёл там мячик, палку и лужу и уже было успокоился, сочтя себя официально полноценным гражданином, как вдруг обнаружил целые склады презабавной ерунды. Осознавая себя уникальной человеческой единицей, тем не менее, я склонен предположить, что у большинства моих воронежских ровесников, то есть людей, чьё осознанное детство пришлось на конец 80-х и 90-е, всё было примерно так же…
В те невыносимо далёкие дни эталоном технологического развития служила игровая приставка. Мне сложно подобрать среди завала нынешнего хайтека что-то, что могло сравниться с ней по степени желанности. Компьютер тогда представлялся неким крайне сложным прибором, предназначенным для удивительно бесполезных вещей. Как сейчас помню своё великое разочарование от взятых в детской библиотеке компьютерных книг: в одной подробно расписывалось, как программировать на языке Лого (в описании обещали игры с черепашкой), в другой — совсем уж безответственно учили, как на Бейсике переводить температуру по Фаренгейту в Цельсия. Другое дело — приставка, с ней всё было просто и легко, засунул в отверстие картридж, и давай, вперёд, дави черепах, жри приведений, грабь караваны. Счастливым обладателям богатых родителей приставки дарили на дни рождения и новые годы. Этот подарок магическим образом обращал даже самых затырканных изгоев в повелителей двора.
В американских школах — так, во всяком случае, нас учат молодёжные комедии — существует стратификация на основе популярности. Вот футболист и местная звезда, вокруг него всё время кружатся подпевалы, подхалимы и прочие субъекты, надеющиеся, что исходящий от героя свет популярности оставит на их бледной коже лёгкий загар. В годы моего детства точно так же вились вокруг счастливых обладателей приставки. И когда обладатель снисходил до того, чтобы пригласить тебя после уроков в гости — это становилось величайшим счастьем и невозможной радостью.
«В парке Танаис в те годы стоял здоровенный самолёт АН-сколько-то-там, уже переживший стадии кинотеатра-тира и неумолимо входящий в стадию туалета»
Приставка была целью и смыслом жизни, вожделенной мечтой, недостижимым сном. Я, равно как и каждый из моих друзей, не задумываясь отдал бы за неё руку. А потом бы предложил безумцу, раздающему почти за так бесценные сокровища, забрать ногу или какие-нибудь там уши за комплект картриджей. Нет, у нас, конечно, были и другие развлечения, те самые, о которых одухотворённо вспоминают консерваторы. В глубинах Юго-западного района, где-то за заводом РИФ — в сторону юго-западного кладбища — располагалась загадочная река-вонючка. Я сейчас затрудняюсь сказать, что именно это было, — какая-то смесь из грандиозного канализационного слива и стока технологических отходов. И мы изредка вокруг этого невероятного жижехранилища лазили. Рядом с 72-ой школой всё в том же Юго-западном районе громоздилась вечная стройка, мы (посменно со странными рукоблудствующими личностями) лазили и там. В парке Танаис в те годы стоял здоровенный самолёт АН-сколько-то-там, уже переживший стадии кинотеатра-тира и неумолимо входящий в стадию туалета. Там мы тоже периодически лазили. Но все эти «лазили», конечно, ни в какое сравнение не шли с игрой на приставке. Если бы не родители, передававшие из уст в уста истории о том, что приставки гробят телевизоры и детские мозги, мы бы, наверное, играли вообще без остановки.
Прогресс шёл, компания «Стиплер» вскорости завалила российский рынок своими пиратскими «Денди», продававшимися по вполне доступной цене, и приставки перестали быть недостижимым объектом страсти. Обнаружилось, что пока мы молились на восьмибитных человечков, весь мир уже пел осанну человечкам шестнадцатибитным. Страдания наши перешли на новый виток спирали: мы играли в «Денди» и молили небеса о «Сега Мега Драйв».
И небеса наши мольбы услышали — правда, истолковали их несколько странно. В продуктовых магазинах с удивительной скоростью начали появляться телевизоры «Рекорд-381» с присоединёнными к ним странного вида мужичками и приставками «Мега Драйв». За деньги помятые посланники небес давали возможность на 10 и более минут познать шестнадцатибитное счастье. Самый большой ажиотаж вызывала игра «Мортал Комбат» — брутальный файтинг с сеансами изысканной расчленёнки в конце каждого боя.
Рядом с моим домом было целых два игровых продуктовых клуба, отныне больше походивших на воронежские филиалы Содома и Гоморры: в двух шагах от сосисок и говяжьих вырезок под ликующие крики школоты свершались акты декапитации, кровь хлестала с экранов на прилавки, старушки крестились, а помятые мужички сколачивали баснословные капиталы. Играть нам, конечно, в силу традиционной детской нищебродности доводилось мало, но это совершенно не мешало торчать в магазинах с утра до вечера и наблюдать за тем, как играют другие. У некоторых завсегдатаев были заведены блокнотики, в которые они записывали суперприёмы и коды. Помню, как безмерно я был счастлив, когда один из завзятых игроголиков, получив в подарок большую тетрадку с Микки Маусом, перенёс все свои записи туда, а старую потрёпанную тетрадочку (12 листов, в линейку и с заляпанной полуразложившейся от воздействия неведанных сил обложкой) отдал мне. До сих пор помню, что один из персонажей «Мортал Комбата» там был указан как «Старый Старичок».
«Приставки стали доступнее, игроки повзрослели, появились компьютеры, а помятые мужички перебрались к «Электронике» — начали торговать пиратскими дисками и «случайно выпавшими из грузовика» мобилками»
Потом всё это как-то рассосалось. От круглосуточной работы сгорели телевизоры, приставки стали доступнее, игроки повзрослели, появились компьютеры, а помятые мужички перебрались к «Электронике» — начали торговать пиратскими дисками и «случайно выпавшими из грузовика» мобилками. От той странной эпохи продуктовой расчленёнки не осталось ровным счётом ничего, как будто жадная корова языком слизнула, а потом померла. Ну, переварить телевизор «Рекорд» — оно, конечно, дело непростое.
Ну, а мы это запомним. Как запомним и странные видеосалоны, сколоченные из кусков фанеры видеопрокаты с огромными написанными от руки перечнями фильмов (с пометкой «супербоевик» возле каждого второго), аркадные залы с крышесносными «Коньком-Горбунком» и «Телеохотой» и уйму прочих невероятно колоритных вещей.
Ну, а если кто забыл, то мы в меру своих хлипких сил обо всём этом постараемся напомнить.
Источник фото: Who's Your Daddy?
