Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
Имена героев изменены по этическим соображениям
Город первого салюта пережил первый массовый запуск небесных фонариков. Бумажные воздушные шары десятками взмывали в небо под восторженные крики толпы. По самым скромным подсчетам, более тысячи белгородцев собралось на площади у Диорамы, чтобы поучаствовать в акции.
Искренне хотелось верить, что полицейские приехали сюда с теми же намерениями. И возжелали найти устроителя этого действа лишь для того, чтобы поощрить его начинания.
Устроитель – воронежский студент Петр Антонович - с тоской глядел на приближающихся людей в форме. При этом одной рукой он пихал кому-то нераспечатанный фонарик, другой пытался закрыть багажник моей машины. Оттуда смело и безрассудно торчала картонная коробка с десятком-другим все тех же фонариков.
- Всеволод Станиславович, - рассудительно начал Петр Антонович. – Здесь наверняка произошло какое-то правонарушение, раз появились полицейские. Не кажется ли вам, что ваша машина стоит прямо у них на пути, мешая искать преступников?
Я всецело согласился. Поэтому, потеснив какого-то господина в черном пальто, торопливо сел за руль. Интересно, а всякий ли глава городского УВД носит черное пальто? И всякий ли, носящий черное пальто, является главой городского УВД? По крайней мере, теперь я точно знаю, что в Белгороде глава УВД и черное пальто неразрывно связаны.
«Всем постам, всем постам!» - услышал переговоры Петр Антонович, залезая в полицейский «УАЗик». – «Объявлен в розыск автомобиль…» Далее шло описание машины, удивительно похожей на мою. Не отличались марка, модель, цвет и даже цифры на номерном знаке. Петр поспешил рассказать мне об этом поразительном совпадении, сразу же написав смс.
Прочитав сообщение, я немедля свернул с улицы в какой-то двор, заглушил двигатель и погасил фары. Спустя минуту мимо пронеслась полицейская «девятка», отчаянно сверкающая «мигалками». Нужно сказать, что в те минуты все белгородские служители закона оставили преследование наркоторговцев, сутенеров, казнокрадов, грабителей, насильников, педофилов и убийц, чтобы найти удравшего студента. Сделав пару глубоких выдохов, я задумался, не нанести ли визит Петру Антоновичу.
***
- Здравствуйте, а я сдаваться пришел! – произнес я с улыбкой, заглядывая в окошко на проходной отделения полиции.
Представьте Колумба, неторопливо шагающего по палубе громадного парусника. Вдруг он слышит крик матроса: «Судно по правому борту!» Мореплаватель спешит к краю палубы. Мимо медленно проплывает белая яхта с тремя мужиками и блондинкой, поющих о сочном «Орбите Фруттини». Представьте его глаза.
Вот такими глазами на меня посмотрели дежурные на проходной.
Один полицейский учтиво согласился пояснить мне мои права: перестать улыбаться, перестать говорить слишком много и перестать выпендриваться. Когда я заметил, что эти права больше похожи на обязанности, он повторил их, потирая крепкие мозолистые руки, так что я поспешил признать свою некомпетентность в понимании различий этих юридических понятий.
"- Здравствуйте, а я сдаваться пришел! – произнес я с улыбкой, заглядывая в окошко на проходной отделения полиции"
Первое, что я сделал на допросе – попытался «договориться». Полицейский не согласился, пояснив это тем, что он, собственно, полицейский, а не какой-нибудь там милиционер.
- Скажите, а что-то изменилось благодаря реформе полиции? – спросил я, стремясь поддержать беседу.
- Вот видишь, взяток не беру. Каждый месяц – проверка на детекторе лжи, - не без гордости проговорил блюститель порядка.
- А можете меня проверить, если не верите показаниям?
- Ну-у… Это сложная процедура, нужно разрешение… - замялся полицейский, и посмотрел на меня каким-то виноватым взглядом. Сразу стало понятно, что он последний раз видел детектор лжи не позже, чем Децл выпустил свой первый альбом.
Достойного мужа отличает логический подход к любому делу. Шанс получить от какого-то студента подарок в виде половины месячного оклада, по всем законам логики здравомыслящего человека, должен был быть реализован.
А дело заключалось в черном пальто, то есть в его обладателе. Вероятно, к Воронежу этот человек имел личные счеты. (По крайней мере, они точно остались после того, как мы погостили в Белгороде). Так вот, начальник УВД настойчиво посоветовал взять дело под особый контроль. Ни о каких «договоренностях» с подозреваемыми речи не шло.
Стоит отдать должное знаменитому писателю-эмигранту, в подробностях описавшего ухищрения при допросе в КГБ. Эти уловки – как советские холодильники, работают десятилетиями. Сначала полицейский попытался уверить, что мои друзья признались во всем, что было, и во всем, чего не было. Потом невзначай попросил найти наручники где-то под фуражкой, лежащей на столе. Потом грозился спустить на минус третий этаж в некие мрачные комнаты, стены которых не пропускают крик. Полицейский не учел одного. Человек, сидящий перед ним, страстно желал ощутить холодное прикосновение стальных браслетов. И еще более страстно жаждал экспедиции в загадочное подземелье, полное машин для средневековых пыток. Вы только представьте, с каким гордым видом я бы потом об этом рассказывал!
Но увы, надежды не оправдались. Разочаровала также процедура снятия отпечатков пальцев. Никакой черной краски не нужно, достаточно приложить палец к сканеру. Были и снимки на фоне линейки роста. Посоветовал бы профессиональным фотографам, желающим заставить модель продемонстрировать обреченный взгляд, отправлять ее на ночку в белгородский ОВД.
О том, что свидетельствовать против себя самого никто не обязан, я узнал только при подписании протокола опроса. А ведь Солженицын и об этом рассказывал! Нужно внимательней читать классику, как сказал какой-то классик.
***
В ту ночь по удивительному стечению обстоятельств в отделении находились только невиновные. Почтенный джентльмен, дыша многовековым перегаром, клятвенно уверял, что выпил совсем немного и никого не трогал. Парень с честными расширенными зрачками сообщал, что пакетик с порошком сам возник в его кармане. И, уж тем более, мы с Петром Антоновичем не были причастны к запуску каких-то фонариков. Я пытался объяснить господам полицейским, что, очевидно, произошла ужасная ошибка, что в отделении томятся невинные люди, но они не вняли моим увещеваниям.
Ситуация осложнялась тем, что у Петра Антоновича от пережитого страшно заболела голова.
- Нет ли у вас цитрамона? – спросил он у барышни с разбитым носом, возникшей в дверном проеме. Она гордо прошла мимо, споткнувшись о невидимую преграду, затем невозмутимо открыла решетку между камерами и приемной, вошла туда, побыла пару минут и удалилась. Судя по тому, что сотрудники полиции никак не отреагировали на произошедшее, подобное здесь было в порядке вещей.
"Посоветовал бы профессиональным фотографам, желающим заставить модель продемонстрировать обреченный взгляд, отправлять ее на ночку в белгородский ОВД"
В помещение ввели хмурого, «синего» и, как оказалось, опытного господина.
- Пацаны, есть курить?
- Не курим, - хором ответили мы.
- Вы прячьте сигареты в носки и в трусы, когда в клетку попадете. Я опытный. Есть курить-то?
- Не курим мы.
- Понятно. Но хоть одну сигарету надо спрятать. Я опытный. Лучше в носки или в трусы. Кстати, курить есть?
- Нет. А есть цитрамон?
В этот момент Опытного увели, и на какое-то время мы с Петром Антоновичем остались одни.
- У меня пять тысяч в кармане, которые я утаил при досмотре. Думал потратить на… штраф.
- Так их же отнимут, если найдут! В протоколе-то не указаны.
- Что же делать теперь?
- Трусы! Или носки!
***
В сопровождении полицейского в комнату чинно вошел пошатывающийся господин в спортивных брюках и туфлях. В одухотворенном взгляде отчетливо читался уровень интеллекта, приблизительно равный уровню интеллекта черенка для лопаты. В руке господин крепко сжимал… Розу. Глаза всех, находившихся в помещении, направились на новичка с немым вопросом «Как?». Как такое возможно? Почему в приемной РОВД сидит человек с цветком в руке? Это улика, а, может быть, оружие? Полицейские дружно окрестили парня Женихом и уже не обращались к нему иначе на протяжении всего волшебного вечера.
Многие помнят занятное видео о не совсем адекватном мужчине, беспрестанно повторяющем в камеру полицейского знаменательную фразу «ломай меня полностью». Следующий персонаж, которого мы с Петром Антоновичем лицезрели той ночью, без сомнения, способен был затмить славу ютубовского героя.
Первые признаки медленно подкрадывающегося апокалипсиса возникли, когда рация одного полицейского закричала женским голосом какого-то ультразвукового диапазона. Через несколько минут визг повторился в коридоре. Спустя считанные секунды, он заполнил собой всю комнату.
Голос принадлежал шатающейся барышне, крайне, крайне, крайне неадекватной. К этому времени я уверился, что нетвердое стояние на ногах является некоей частью местного этикета и решил про себя, что при первом удобном случае блесну знанием хороших манер, упав где-нибудь в коридоре.
- Отпустите меня! Отпустите!
- Имя, фамилия, отчество.
- Я доцент! – с этими словами она кинула в кого-то сумкой и произнесла в адрес полицейских несколько удивительно метких неологизмов – вероятно, научных терминов.
- Мои родители знали Королёва! – здесь она принялась настойчиво бить одного лейтенанта. – Мой! Отец! Писал! Диссертацию! Любовнице! Королёва!
Сотрудники полиции оказались довольно гуманными людьми. Они не надели на женщину наручники, не посадили за решетку. Лишь достали мобильные телефоны с видеокамерами и позволили ей раскрыть весь свой творческий потенциал.
- Вы смеетесь? Вы еще посмеетесь. Завтра вы все умрете. Потому что я… - пауза повисла в раскаленном воздухе. Несфокусированный взгляд Доцента медленно проплыл вдоль стены, вылавливая силуэты окружающих. – Потому что я ведьма!
"К этому времени я уверился, что нетвердое стояние на ногах является некоей частью местного этикета и решил про себя, что при первом удобном случае блесну знанием хороших манер, упав где-нибудь в коридоре"
Роза у Жениха как-то вздрогнула и поникла. Тем временем Петр Антонович увидел в раскрытой сумке дамы какие-то таблетки.
- Прошу прощения. У меня болит голова. У вас есть цитрамон?
Пару секунд Доцент осмысляла вопрос.
- Есть. Но тебе он не понадобится.
С этими словами она подошла к Петру Антоновичу и начала делать пассы над его головой. Он мужественно терпел эту пытку минут десять, поминутно спрашивая:
- Можно цитрамон?
- Сейчас, сейчас… - приговаривала ведунья.
Полицейский, у которого эта дама чуть раньше успела порвать ремешок часов, от смеха бил кулаком по столу.
- Все! – торжествующе заключила мадам. – Ты мне еще позвонишь потом…
- Так можно цитрамон?
- У меня нет цитрамона.
Лейтенант сполз под стол. Ненароком рядом с Доцентом оказался Жених. Между Венерой и Марсом произошло следующее:
- Это мне? – восторженно вскричала женщина.
- Нет, не тебе! – резко ответил мужчина.
- Отдай сюда розу! – она обиженно подалась вперед, схватив несчастный цветок за стебель.
И тут, сидя на покосившейся скамейке в душном отделении, я почувствовал себя счастливейшим человеком на свете. В тот миг тысячи людей наблюдали закат, обнимая своих любимых. Сотни людей, сжимая руль, смотрели, как стрелка спидометра превышает отметку в 200 км/ч. И только я один во всей бескрайней вселенной лицезрел этот абсурд.
***
Нас отпустили через 17 часов после задержания, почему-то даже не выписав штраф. Я с величайшим достоинством извлек из носка пять тысяч.
Иллюстрации: Симфония Глюка