Барабашки и ВМ-12. Свежая порция воспоминаний о воронежском детстве

Случилось так, что я заболел. Раскашлялся как сукин сын и истёк соплями. По причине этой мне пришлось, оставив домашнюю Орлеану и собаку, временно перебраться в дом моего детства, чтоб, значит, моя врачебная маменька понаставила мне в филейную часть исцеляющих уколов. Я безропотно сносил безжалостные процедуры, и тело моё, довольное показанным терпением, исцелялось не по дням, а по часам. Но дух мой томился от тоски и скуки, и дабы его приободрить, я решил нанести визит в ветхий стенной шкаф, где, помимо банок с маринадами и традиционного Мусора, Который Жалко Выкидывать, хранится мой детский хлам. Хлам встретил меня радостно: восторженно осыпался, виляя проводами, с полки и нанёс мне умеренно тяжкие повреждения. 

Но эти повреждения, конечно, не погасили моей исследовательской активности. Я вдруг принялся скитаться по недрам памяти, определяя функциональные назначения тех или иных встречаемых штуковин и приходя в неистовый восторг — как единорог, приметивший девственницу с доступным для возложения главы подолом, — когда мне случалось припомнить сопутствующую находке историю. И в рамках наших нерегулярных бесед о том, каким было детство в Воронеже 90-х, я расскажу о некоторых из них. 

Начнём же, впрочем, с поздних восьмидесятых. Советский человек, вскормленный партийным молоком, в силу своей природы безоговорочно верил всему тому, что утверждалось в прессе. Чем она, пресса, конечно, без зазрения совести и воспользовалась. Когда в позднеперестроечный период опустели прилавки, главной формой городской организации граждан сделались очереди, а продукты стали продавать по талонам, героические СМИ грудью кинулись на амбразуру проблем. По телевизору и в газетах, в журналах и радиопередачах начали без остановки рассказывать про НЛО, пришельцев, барабашек и упырей. Какие там талоны и очереди, да кому до этого есть дело, если в доме номер 8 по улице Груздева живёт пришелец, каждую ночь вылетающий на своей тарелке и похищающий из окружающих магазинов колбасу и водку. Подобные новости транслировались со страниц самых крупных национальных изданий, передачи про барабашек и снежного человека показывали в прайм-тайм и сопровождали шокирующим видеорядом. Снежный человек шагает по стране! Барабашка заморил семью голодом! Инопланетяне дали взятку прапорщику и угнали десять танков, следы злодеев уводят в бескрайний космос!

Отлично помню, как в моём детском садике протекла крыша, на потолке образовалось вытянутое пятно гигантских размеров. Воспитательница сказала нам, что это след снежного человека, вызвав среди нас шумное оживление и дискуссии. На следующий день несколько детей пришли с родителями: взрослым хотелось воочию лицезреть доказательство существования паранормальной формы жизни. 

Сейчас всё это звучит нелепо, но, ей-богу, так оно всё и было. Тогда многим людям было несоизмеримо легче поверить в барабашек и демонов, чем в то, что монументальный и несокрушимый советский колосс вот-вот обрушится и разлетится на сотни глиняных осколков. 

Впрочем, среди сугубо эфемерных выходцев из мира непознанного имелся один вполне себе конкретный и осязаемый — прямоугольно-серый ангел ВМ-12. Этот чудовищно плохо сделанный видеомагнитофон (отдельные его части, кстати говоря, выпускали воронежские заводы) открыл нашим согражданам дверь в мир большого кино, тем самым окончательно оттеснив с первого плана и без того сбоившую реальность.

ВМ-12 стоил огромных денег, и всё равно для его покупки требовалось выждать многомесячную очередь. Поэтому, конечно, сей плод инженерно-копировальных трудов не сразу попал в общечеловеческий обиход. Но предприимчивые дельцы тут же придумали способ удовлетворения растущей потребности — по всем городам нашей бескрайней страны начали открываться видеосалоны. Типичный видеосалон состоял из следующих компонентов: один обшарпанный телевизор «Рекорд» с выколупанными кнопками каналов, один видеомагнитофон ВМ-12 и бескрайнее количество поломанных стульев и табуретов. В этих видеосалонах и состоялось первое знакомство обывателя с главными жанрами мирового кинематографа: «фильмами со Шварцем», «мордобоем узкоглазых», «про ниндзей» и «про голых баб». В столицах бизнес был поставлен на широкую ногу, там даже появились залы с проекционными экранами, абонементами и недельными расписаниями, открывались салоны, крутившие нестандартное авторское кино. Нам в Воронеже всё это было неведомо: нередкой была ситуация, когда приходилось в набитом до отказа зале ждать полчаса, даже час, когда привезут нужную кассету. В юго-западном видеозале в «Танаисе» нередко путали фильмы, и когда обнаруживалось, что кино-то не то, переключать уже было поздно, да и интересно было, чем там всё кончится. Качество изображения — это, конечно, была притча во языцех. У ВМ-12 было множество проблем, и одна из наиболее гнусных состояла в том, что он аномально часто жевал плёнку. В то время достать чистые кассеты было невероятно сложно (хорошо помню, как когда у нас появился наш первый видеомагнитофон, коробку пустых кассет нам прислали родственники из Ташкента), посему даже жёваные-пережёванные и измочаленные образчики всё равно шли в дело. Несложно догадаться, как всё это влияло на качество изображения: порой понять, что происходит на экране, было крайне непросто. 

И, завершая видеосалонную тему, отдельную строку жажду посвятить эротическим сценам. Именно они окончательно разочаровали меня в популярных капустно-аистовых теориях и объяснили, каким образом воспроизводится человеческий род. В редкие моменты экранных утех, помню, зал замирал, обращался в коллекцию сидячих восковых фигур. И лишь шелест прерывистого дыхания указывал на то, что вокруг более-менее живые организмы.

Когда, наконец, видеомагнитофоны стали доступны широким слоям населения, нужда в видеосалонах отпала. Они ещё пофункционировали в течение какого-то непродолжительного времени, но затем были окончательно похоронены пришедшими им на смену видеопрокатами. Прокаты спонтанно возникали везде, где имелась толика свободного места. В гастрономах и хозтоварах, в парикмахерских и кафетериях, в булочных и вино-водочных магазинах. Средневековые схоласты были уверены, что мыши, червяки и прочая бездушная богомерзкая живность самоорганизуется из мусора и грязного белья. Наука, конечно, эти наблюдения впоследствии признала несостоятельными и утвердила, что ни одна тварь в мире не умеет самозародиться. А потом воронежские прокаты науку опровергли: вот буквально с утра в этом углу не было ничего, а к вечеру уже из фанеры, картонных коробок от бананов и всклокоченного нетрезвого мужичка образовался видеопрокат. 

Кассеты в этих прокатах выдавались под залог паспорта, и это была единственная более-менее эффективная мера против воровства. Впрочем, даже это срабатывало не всегда: некоторые вороватые киноманы ухитрялись сперва спереть у кого-то документ, потом набрать на него видеокассет и бесследно скрыться в ночи. Прокатные фильмы — это вообще была отдельная история, овеянная легендами и мистификациями. Столичные киноманы уже тогда имели доступ к каталогам, журналам и прочим источникам информации, у нас же творился совершеннейший бедлам. В одном из юго-западных прокатов, например, уже тогда были все шесть частей «Звёздных войн» — под видом первых трёх скрывался какой-то трогательный итальянский трэш. В другом ко всем жанрам добавляли приставку «супер-» — там были исключительно супербоевики, суперкомедии, супертриллеры и даже супермультфильмы. В этом прокате моему другу однажды выдали кассету, на которой на протяжении полутора часов в фиолетовых трусах по колено и женских чулках скакал по ковру пьяный мужичок с кухонным ножом, в котором — мужичке, а не ноже — мы впоследствии опознали работника этого проката. Наверное, это была супердрама.

Всё это, конечно, сильно повлияло на целое неокрепшее поколение российских граждан и внесло свою лепту в формирование сознания воронежцев в глубоких 90-х. Впрочем, потом случилось ещё очень много всего бескрайне интересного, но об этом мы, быть может, припомним в другой раз. 

Всех благ.