Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
Татьяна Фролова как никто другой соответствует главной концепции Downtown.ru: она любила Воронеж и всегда возвращалась сюда, в то время как её ждали Большой и Мариинка, ей рукоплескали Европа и США. Балерина, жизненная позиция и опыт которой смогут стать примером для каждого, делится своими взглядами и принципами.
Безусловно, приятно быть единственной в Воронежской области Народной артисткой-балериной. Не менее важно и трогательно для меня стало избрание на пост председателя Воронежского отделения Союза театральных деятелей (этот пост раньше занимали лишь драматические артисты, они умеют красиво говорить). Работаю в Академии искусств на профессорской должности, учу танцевать, что доставляет мне искреннее удовольствие.
Родители рассказывали, что в детстве я говорила о желании стать балериной, но я этого не помню. В 5 лет начала заниматься спортивной гимнастикой, мечтала о спортивной карьере и никогда не думала о том, что могла бы танцевать. Из-за приобретённого вследствие нескольких травм страха к 10 годам сменила «профориентацию»: преподаватель порекомендовала меня своей подруге из хореографического училища. Я была принята без экзаменов. Мой педагог, В. А. Нарожная, была поистине потрясающей женщиной: она умела привить ребёнку любовь к балету, могла деликатно, но жёстко научить работать над собой, ползая по полу, выворачивала ноги ученицам для правильной стойки.
Я пришла в наш оперный театр в 18 лет. Это сейчас если есть две балерины, они танцуют себе и танцуют. А в то время помимо меня было блестящих 5 балерин, все яркие и профессиональные. Танцуя в кардебалете, об их карьере я могла только мечтать. Но как-то так получилось, что одна ушла в декрет, вторая — на больничный, третья — на пенсию, и меня позвали на гастроли танцевать «Жизель» и «Тысячу и одну ночь». Самозабвенно объясняя, как показать в танце тело Шахризады, скучающее по любви, моя преподаватель вдруг воскликнула: «Господи, передо мной девятнадцатилетняя девочка, кому я это объясняю?!»
Нет, никто никогда не подсыпал в мои пуанты горчицу. Но гадости за спиной, конечно, говорили. Ты можешь либо жёстко ответить, либо абстрагироваться и не замечать. Я не могу нравиться всем ни как человек, ни как балерина, а переживать из-за сплетен не имеет смысла. Переживать нужно, когда умирает дорогой тебе человек. Это действительно то горе, которое имеет значение.
Булимия — это удел ленивых. Я знаю очень много балерин, знаю, как и что они едят. Поверьте: чтобы станцевать 3 часа, напрягая чуть ли не каждую мышцу, чтобы всё это отрепетировать по 6–7 часов в день, нужны колоссальные затраты энергии. Выводить пищу из организма искусственным путём просто не имеет смысла.
Сама я не ела перед выступлениями и репетициями. Заботилась прежде всего о партнёре, им всегда сложнее: тут ведь надо не только танцевать, но и выполнять поддержки.
Мои родители никогда ничего не решали за нас и ни в чём не ограничивали — они просто очень сильно любят своих детей. Могут беспокоиться, но не будут настаивать.
Балет — это такая штука, где 10–15 лет ты работаешь активно, потом — на том материале, который, собственно, наработал, а после 20 лет пора уходить. Если ты бухгалтер с огромным стажем, тебя ценят ещё больше и обращаются за советом. Балету же нужно молодое тело, только оно может продемонстрировать лёгкость и невесомость. Мы пытаемся успеть как можно больше, натанцеваться вдоволь, упуская многие действительно важные вещи.
На диете сидела только 2 раза в жизни: когда пришла в театр и после родов сына. Есть вещи, которые доведены до автоматизма. Знаете, в моём мозге с детства заложено, что можно есть, а что нельзя. Два года назад, когда я перестала так активно выступать, я впервые попробовала молоко с пряником и положила колбасу на хлеб. В общем, открыла для себя массу вкусных вещей.
Впервые я станцевала «Лебединое озеро» в Октябрьском зале Санкт-Петербурга: как-то неожиданно позвонили из тогдашнего Ленинграда и пригласили в Японию на гастроли, 20 спектаклей за месяц. Откровенно говоря, тогда, в начале карьеры, этот балет давался мне тяжелее всех: наверное, не хватало растяжки, гибкости, и я поначалу отказалась. Мне предложили приехать заранее, и в течение месяца в Мариинке я получила такую школу, которая осталась со мной на долгие годы. Только после Питера и японских гастролей мне дали этот спектакль на нашей, воронежской сцене.
Япония для меня — самая удивительная страна, была там 8 раз. Как-то раз вышли в Осаке прогуляться в пятницу и будто попали в другой город: эти самые японцы, обязательные, одетые чётко по регламенту «белый верх — чёрный низ» вдруг совершенно преобразились. Больше всего в глаза бросались выкрашенные в красный, синий, зелёный и другие цвета волосы. Такие метаморфозы длились до воскресенья, а в понедельник они уже побежали на работу в своём обычном чёрно-белом виде. Были случаи, когда зрители, которым очень понравился спектакль, посылали букеты в следующий в гастрольном туре город. Потрясающая публика.
Не думайте, что многие балерины отказываются рожать, потому что очень любят балет. Все мы любим балет. «Я не могу пропустить эти гастроли, эти деньги, этот спектакль» — эти причины отложить материнство тянутся годами, а потом, в принципе, уже и не надо. Что касается меня, умные люди посоветовали: «Станцуешь все эти балеты, но чуть позже. Сейчас надо родить».
Мне попался хороший доктор. Он обнадёжил, заметив, что при моём узком тазе мне поможет хороший пресс. Из рабочего графика я выпала по минимуму: На 5 месяце беременности танцевала в «Спартаке», когда Тимуру исполнилось 3 месяца — в «Дон Кихоте». Сейчас сыну 24, мне хочется вылить на него накопленную годами материнскую ласку и заботу, а ему уже это не нужно. А я не наигралась с ребёночком. Хотя всю жизнь делала для него всё, что было в моих силах, было время, когда Тимур бегал и каждому самолёту кричал: «Привези мне маму!»
Танцоры нетрадиционной ориентации — больше столичная тенденция. Когда мальчика с детства учат мягкости, женственности — потом и себя начинаешь воспринимать соответственно. Утончённые линии в мужском танце — это современная эстетика. Раньше было по-другому: ценилась мужественность, порода.
Прежде всего, наш балет отличается тем, что у него есть душа. Артист вкладывает самого себя в то, что он делает, живёт ролью. «Чистая» игра — это скучно и зрителю, и артисту. Я, к примеру, предпочитаю партии, где можно «развернуться»: того же Лебедя, Анюты, Кармен. Если уж любить на сцене, то любить на сто процентов.
Сейчас очень хорошо стали учить за границей, отлично ставят ноги, спину. У русских же ещё с царских времён остался главный козырь — руки. У них свои прелести, у нас — свои, школы спутать невозможно.
Внешний вид играет огромную роль. Если мы видим Лебедя на коротких кривых ногах — мы не верим этому лебедю.
Сумасшедшее трудолюбие — пересилить лень, боль, плохое самочувствие сможет далеко не каждый.
Вдохновение — перед тем как танцевать «Жизель», часто смотрела Карлу Фраччи: были времена, когда в Эрмитажном театре мы давали сотню «жизелей» за лето, и каждый вечер на сцене выходить из домика, зная, что тебя обманут и ты сойдёшь с ума, было непросто, тут без великой балерины в роли музы не обойтись. Особенно учитывая, что партнёры и режиссёры частенько были разные.
Удача — господин случай часто решает слишком многое, переворачивая всё с ног на голову.
Если бы я не стала балериной, я, пожалуй, стала бы драматической актрисой.