Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
Когда наш кинообозреватель упомянул в своём еженедельном обзоре новую часть саги Twilight. Breaking Dawn, мы точно знали, что премьера пройдёт без нас. Посмеялись и вроде забыли, но в тот же день подумали: а почему бы не сходить на них не как на плохое фэнтези, а как на хорошую комедию и не извлечь из этого продукта очередную порцию позитива? И самоотверженно отправили одного из сотрудников на утренний сеанс.
Усевшись поудобнее в кресле, я припомнила, с чего начинались предыдущие фильмы. Филейная часть оленя, ванильная сцена на лужайке, традиционный тревожно моросящий дождик из доброго десятка фильмов ужасов… С чего же начнёт новый режиссёр? Ответ оказался прост и банален: Джейкоб получает свадебное приглашение и яростно срывает с себя футболку. Коллективное «ах», прокатившееся по женской части зрителей, сообщило о том, что начало удалось.
Происходившее после этого на экране очень хочется описать в духе literal trailer: папа в замешательстве, мама счастлива, Эдвард в шоке, вампиры таскают декорации, Белла не умеет ходить на шпильках, Белле снится кошмар, и всё говорит нам о том, что эта долгожданная, выстраданная миллионами фанатов свадьба приведёт к чему-то невероятно ужасному, причём чуть ли не в мировом масштабе. Впрочем, так оно и есть.
Последовавшая за всем этим церемония изображена настолько романтично, насколько это нужно, чтобы добрая половина школьниц всего мира впредь мечтала о точно такой же: белые цветы, драпировки и ленты, белое невестино платье с вырезом по самое не балуйся и километровой фатой, а также белый по определению жених… На фате камера красиво задерживается и как бы намекает на тот замечательный факт, что во всех предыдущих частях целомудренный вампир так и не перешёл запретную черту, несмотря на регулярные приставания своей возлюбленной.
На самом деле создатели фильма, наверное, рассчитывали на то, что малолетние фанатки к выходу третьей части уже подросли и им можно показывать медовый месяц их обожаемой пары в таких красноречивых деталях, как сломанная в порыве страсти кровать. Впрочем, всё это безобразие довольно быстро закончилось: не прошло и двух недель, как у Беллы в животе кто-то зашевелился. Эдвард на счастливую новость делает уже знакомое нам лицо, будто токсикоз у него, а не у Беллы, сглатывает и выдаёт фразу, сделавшую весь фильм: «Карлайл вытащит это».
А Карлайл, похоже, и не знал, откуда берутся дети.
Ну а дальше нас ждут сплошные боль и страдание. Основная проблема, собственно, сводится к известной русской сказке, процитированной нами в сабже. Белла почти всё последующее экранное время лежит на диване, пытается понять, как играть беременную, придумывает сложные оригинальные имена для малыша вроде Эд-Джей и дурнеет с каждым кадром (ну, тут по сюжету положено). Джейкоб даёт волю чувствам и наконец называет Эдварда упырём, а также произносит сакраментальную фразу, волнующую умы определённого сегмента зрителей ещё c бородатых времён выхода первой части:
— Я любил тебя, ты любила его, и в чём был смысл?
Страсти накаляются, сюжет по-прежнему отчаянно хромает и отдаёт прямо-таки чёрным юмором вроде человеческой крови в стаканчике из-под колы c коктейльной трубочкой. Чего только не потребует беременный организм! И опять вся надежда на Карлайла:
— Я хочу крови…
— Я отложил немного первой отрицательной.
Последние пятнадцать минут фильма, однако, добиваются своей цели: заставляют зрительниц нервно сдавить подлокотники и выжимают скупую слезу. Но мы-то с вами знаем, что это только part one, и конец света (в виде кончины одного из центральных персонажей), к которому нас драматично подводили два с лишним часа, конечно же, случиться не может в принципе. Зато жизнь я себе продлила как минимум лет на десять.
Ну и на десерт:
— Эдвард, я очень-очень глупая…
— Нет-нет, всё в порядке.