Воскресное чтиво: «День гнева», Фрумыч

Форменная одежда не красила людей, стоящих в очереди. Служители стояли через каждые десять метров, старательно всматривались в граждан и вслушивались в их разговоры.
— Какой болван придумал оранжевую униформу? — бурчал седовласый гражданин. — Почему такой идиотский цвет?
— Психологи, — вздохнула женщина, стоящая в очереди позади него. — Сейчас всем рулят психологи. Кто-то из них решил, что весёленькая расцветочка немного убавит агрессию.
— Форму покупай, в очереди стой, абонемент плати — все эти вещи как-то увеличивают мою агрессию, душечка, — пропыхтел гражданин. — Я б убивал…
И осёкся. Служитель сорвался с места, подбежал, внимательно оглядел гражданина и молча протянул руку. Гражданин виновато протянул купюру. Служитель укоризненно покачал головой, сложил купюру и положил её в нагрудный карман. Зажужжало печатное устройство. Из другого нагрудного кармана выползла квитанция о штрафе. Гражданин вздохнул, принял квитанцию и начал читать её от нечего делать.
— Согласно закону о недопущении проявляния негативных эмоций в общественных местах… Административное нарушение… У вас уже третье административное нарушение за этот год. В случае превышения… — бубнил гражданин.
— А вы шалун! — хихикнула женщина. — Кто бы мог подумать-то — такой вроде благообразный, а оно вот как. Третье нарушение за год. Карбонарий прямо какой-то.
— Нервы шалят, — улыбнулся гражданин. — Ничего, вот сейчас вот отстою, изольюсь и снова как новый.
— И не говорите. Мне самой это очень помогает. Обновлённая такая выхожу, — закивала женщина.
— А вы заметили — очереди становятся все длиннее? — почему-то шёпотом спросил гражданин.
— Разве? — удивилась женщина.
Она вышла из очереди и оглядела вереницу людей в оранжевой униформе.
— Ну пара тысяч человек всего, — пожала плечами она. — По-моему, так было всегда.
— А прокат формы? — возразил мужчина — Всего год назад его не было.
Тележка проката подкатилась к гражданину.
— Все формы в одном месте! — торжественно загудел динамик. — Всего две единицы, и вы готовы к любому проявлению! Формы для выборов, формы для танцев, формы для забастовок. Всего две единицы. Новая форма для выражения праведного гнева! Только у нас.
— Спасибо, спасибо, — отмахнулся гражданин. — У меня уже есть форма…
— В вашей форме — лимит в десять секунд! — продолжил динамик тележки. — В нашей новой форме вы получаете почти минуту.
— Как десять секунд? — взвился гражданин. — Какого?! Всегда было сорок!!!..
— Тссс, — сказала женщина.
— Что тссс, овца?! — заорал гражданин.
К гражданину подбежал служитель и протянул руку. Гражданин положил купюру. Зажужжало печатное устройство.
— Вы можете взять у нас кляп, — радостно провозгласила тележка. — За одну единицу вы получаете превосходный кляп. Это позволяет сэкономить на штрафах! Но это ещё не все! При входе с нашим кляпом вы получаете дополнительные пятнадцать секунд за сознательность и работу над собой!
Гражданин всхлипнул и положил купюру в монетоприёмник. В тележке открылось окошко. Гражданин протянул руку и достал новенький оранжевый кляп. Он наспех затолкал его себе в рот и зафиксировал кляп ремешками.
— Ну вот и поговорили, — вздохнула женщина.
— Граждане! — раздалось от громкоговорителя на стене. — Сегодня у нас профилактика. В связи с этим принять сможем только тридцать человек. Остальных просим пройти в ближайший пункт праведного гнева, расположенный в десяти минутах ходьбы от нашего. Благодарим вас за понимание.
Из конца очереди раздались крики и ругательства. Туда стаей побежали служители. Крики сменились вздохами сожаления, укоризненным цоканьем служителей и жужжанием печатных устройств.
— Вы тридцатый, — сказала женщина, вздохнув. — Везунчик.
Мужчина повернулся к ней и церемонно поклонился.
— Еще и кляп, — еще раз вздохнула женщина. — Кляп на входе — это можно ещё и громко излить всё. Счастливый день.
Мужчина попытался улыбнуться, но из-за кляпа улыбка вышла какой-то странной.
— Пойду к соседнему, — сказала женщина. — Сегодня не обойдусь, пожалуй, без проявлений. Надо снять напряжение.
— Угу, — кивнул мужчина и отвернулся.
Он долго стоял в очереди, кипел и возмущался про себя, пока не подошла его очередь.
— Что? — спросили в окошке, расположенном на уровне пояса гражданина.
Вместо ответа мужчина протянул в окошко кляп.
— Пятнадцать, — лязгнули в окошке. — Лацкан давайте.
Мужчина наклонился и прижал лацкан формы к сенсору.
— Десять, — сказали в окошке. — Итого двадцать пять. Можем удвоить, если обещаете не упоминать конкретных людей.
— Давайте, — согласился гражданин.
— Пятьдесят секунд безадресно, — резюмировали в окошке. — Абонемент покажите.
Мужчина протянул карточку.
— Уже в десятый раз, — сказали в окошке. — В следующий раз придётся оплатить. Проходите.
Заскрипели засовы, и тяжёлая дверь отворилась. Мужчина прошёл в комнату под мигающий красный свет.
— Ждите, пока дверь закроется. Отсчёт времени начнётся, когда включится дневное освещение, — механическим голосом командовал пункт праведного гнева. — Обязаны вас предупредить, что выражение вашего гнева записывается, для последующего изучения и работы над устранением его причин. Ваш гнев очень важен для нас. Присядьте на диван и ждите сигнала.
Дверь наконец захлопнулась, мигающий красный свет сменился дневным, грянула бравурная музыка.
— Валяйте! — разрешил механический голос.
Мужчина вцепился руками в специальный поручень, поднял лицо к объективу видеокамеры и заорал:
— Сууууукиииии!!! — выл он, и слезы облегчения текли по его щекам.

Источник фото.