Воронеж
И если у вас есть команда, которая готова стать редакционной группой в вашем городе —
Пишите нам
Редакция Downtown продолжает находить тех, кто навсегда уехал из Воронежа, чтобы узнать о причинах эмиграции, о жизни в другой стране и о том, что давно пора изменить в родном городе. В сегодняшнем материале Кристина Семёнова, выпускница ВГУ и основатель группы Art Punkt, рассказала, зачем она уехала в Германию и почему осталась там.
Я закончила факультет РГФ в ВГУ по специальности «Немецкий язык». Во время учёбы работала волонтёром в Международном Центре «Пассаж-Зебра», который сейчас называется Interaction Club. Я руководила летним фото-лагерем для иностранных фотографов, помогала им освоиться в Воронеже. В то время у меня не было широкого доступа к Интернету, и Центр являлся своего рода сеткой, соединяющей разные культуры, и платформой для свободного обмена мнениями и опытами. Там я получала доступ к зарубежным киноновинкам, к актуальным книгам и дискуссиям. Это была реальная практика иностранного языка и одновременно встреча с разными культурами.
Меня впечатлила открытость университета: там я могла посещать семинары и лекции, не связанные с моим профильным предметом.
На третьем курсе я получила стипендию ДААД на полугодовое обучение в университете Эссен в Западной Германии. Меня впечатлила его открытость: там я могла посещать семинары и лекции, не связанные с моим профильным предметом. Из десяти выбранных мною курсов, семь были по истории и теории кино. В городской библиотеке я могла брать бесплатно все фильмы, а всю стипендию тратила на путешествия. Это полная свобода, если у тебя есть деньги в кармане и виза на передвижение.
Пять лет изучения Западной Европы привили мне глубокий интерес к Восточной Европе и к истории и культуре России. Мне хотелось взглянуть на место, в котором я выросла, со стороны. Поэтому подала заявку в магистратуру Мюнхенского университета по специальности «Восточная Европа». Мне дали стипендию на два года от самого факультета. Так я оказалась в самом дорогом городе Германии с небольшим личным бюджетом.
Я особенно ценю в Мюнхене большой процент мигрантов и соответствующий мультикультурализм общества.
Мюнхен, как я и предполагала, оказался богатым городом с дворцами и замками: чрезмерно ухоженный и скучный. Подрабатывала там тьютором иностранных студентов и в городской библиотеке. А каждые вторые выходные ездила в Лейпциг, где жил мой парень.
Что я особенно ценю в Мюнхене до сих пор, так это большой процент мигрантов и соответствующий мультикультурализм общества. Гомогенность Воронежа считаю серьёзной проблемой. Иностранные студенты хоть и проживают тут, но контакта с ними или нет, или слишком мало. Поэтому в городе растёт рассизм и гомофобия.
Следя за событиями недавней демонстрации против закона о пропаганде гомосексуализма, я была поражена дискриминационными комментариями населения на эту тему. И ситуация в Воронеже усугубляется. Единственный Центр, противостоящий каждодневной дискриминации и борющийся за Права Человека, — Молодёжное Правозащитное Движение, хотят выселить. Это неправильно.
Уже во время учёбы в Мюнхене я точно знала, что не смогу там жить. А вот Лейпциг казался мне открытым, живым и доступным городом.
Во время учёбы в Мюнхене я интересовалась русским и советским кино и магистерскую работу писала о памяти и культуре воспоминания на примере постсовесткого кинематографа. После учёбы я подала заявку на прохождение практики на старейшем фестивале восточно-европейского кино в Коттбусе, где продолжаю работать сезонно. В качестве гостевого менеджера, модератора бесед с гостями кинофестиваля и координтора кинозалов я узнаю о новинках индустии и продолжаю заниматься кино.
В конце 2011 года я начала работать в Лейпцигском Центре Современного Искусства «Шпиннерай». В этот мир пришлось нырнуть с головой и учиться всему в процессе общения с художниками и кураторами. Уже в Мюнхене я точно знала, что не смогу жить в Западной Германии. Лейпциг казался мне открытым, живым и доступным городом. Когда я впервые приехала сюда, меня поразило количество пустующих красивых домов эпохи Вильгельма и индустриальных социалистических фабрик, переделанных в культурные центры.
У Лейпцига нет денег на реконструкцию старых домов — более сотни стоят пустыми. Зато молодёжь заселяется туда, делает проекты или просто живёт. Это в лучшем случае. Огромное количество домов и квартир в Лейпциге покупают жители Западной Германии и сдают в аренду жителям Восточной.
Зато в Лейпциге есть один вариант бесплатного жилья — это вагонные городки. Там живёт молодёжь, которая не хочет иметь собственность. Личным квартирам они предпочитают совместное проживание в мирном сообществе. Они организуют концерты и бесплатную вегетарианскую еду.
В Воронеже нет простых, независимых мест для встреч, где, например, не надо платить за кофе, а можно просто сделать его самому.
Общественное пространство Лейпцига — это минимум правил. Можно сидеть на траве, спать на лавочках, пить пиво, где хочешь. Вечеринки в парках, хоть и нелегальные, но проводятся всегда, полиции можно не бояться — разгонят, но не побьют. В Воронеже нет простых, независимых мест для встреч, где, например, не надо платить за кофе, а можно просто сделать его самому, мест, куда может прийти каждый человек независимо от заработка, где нет иерархии и строгих общественных правил поведения.
Проведённая выставка «Переосмыляя пространство» стала для меня поворотным событием, осознанным возвращением в Воронеж и отдачей накопленного опыта. Мне бы хотелось и дальше работать в сфере современного искусства, углублять как теоретические знания, так и практические навыки. А Воронежу хотелось бы пожелать профессиональных журналистов и критиков искусства со знанием.
Развлекательная индустрия и коммерческие проекты успешно развиваются в городе. В Воронеже множество ночных клубов, дорогих ресторанов, кафе, кинотеатров и отелей. Более того, эта индустрия постоянно растёт. Торговые центры появляются так быстро, что я уже не успеваю считать, сколько открылось новых, когда приезжаю домой. Разницы между Лейпцигом и Воронежем на этот счёт вообще нет, ну если только в ценах: в Лейпциге всё гораздо дешевле. Позитивное изменение — это открытие Центра Искусства в городе.
Мне нравится жить в Лейпциге, но есть интерес поработать в Москве. В Воронеже хотелось бы дальше содействовать развитию Центра Современного Искусства и дальше привозить художников.